Ищу женщину для материальной помощи Гавиржов

---

Из посылки пахнуло свежекопченой свининой, и у нее потекли слюнки. Под пакетиком лежало промасленное письмо, она пробежала взглядом расплывшиеся буквы. Зельц лучше всего положите в морозилку, мясо тоже, пусть Вера на этом что-нибудь сэкономит. Правильно советует свекровь, но ей невдомек, что деньги, подаренные сыну на холодильник, истрачены на предметы противоположного назначения, согревающие теперь Веру. Так решил Михал, раз это был подарок его матери, последнее слово было за ним.

На балконе не испортится, родителей угощу, за это что-нибудь из них выужу, не забыть бы Индре послать кровяной колбасы. Надо же, как вовремя пришла посылка, бр-р, представляю себе разговор с Михалом о деньгах. Что ж делать, сказал бы он подчеркнуто спокойным тоном, ты только высшую математику проходила, а с этой арифметикой не в ладу.

Сам ест от пуза. Слава богу, еды теперь хватит на неделю, нужно только по дням распределить.

Хотя ладно, я ведь везучая, я всегда была ужасно везучая. И экзамен сдам запросто. Она отрезала толстый кружок зельца и, с аппетитам откусив, заела хлебом.

Главный инженер побелел, а начальник шахты побагровел, но подумали они об одном и том же и лишь обменялись коротким взглядом. Он встал и, пошатнувшись, как пьяный, задел дверь.

Но сейчас он не замечал ничего. В коридоре перед ним возник щуплый, совершенно черный шахтер. Вид у Йожина был жалкий, угольная пыль размазана по заплаканному лицу, нос он утирал рукавом, глаза умоляли только об одном. Секретарша встала. Я могу остаться, домой позвонила. Ее участие лишь усилило ощущение безнадежности.

Крутанув до отказа кран, он напился прямо из ладоней, не заметив даже, что весь забрызгался. Хельга поставила рядом с телефоном фруктовый сок, но он к нему и не притронулся. Вперив невидящий взгляд в три розовые гвоздики, он докладывал об эвакуации по всем инстанциям. Тонкие стебли гнулись под тяжестью цветков, нежно окрашенные лепестки с растрепанными краями подрагивали, когда он нервно барабанил по столу пальцами, несколько пожелтевших иголочек аспарагуса осыпались, он проводил их все тем же застывшим взглядом: за свесившимися головками цветов ему виделся его подземный город, над которым нависла смертельная опасность.

Вместе с воздушной струей ужасающий смрад из разбитых ампул проникал в каждый забой, на каждое рабочее место. Люди мгновенно кончали работу, выключали машины, откладывали в сторону инструменты, останавливали рудничные электровозы.

Бригадиры звонили поспешно по телефону и, получив от диспетчера короткий приказ, выводили своих людей запасным выходом через вентиляционный ствол на южной границе шахты. Главный инженер Адамчик руководил эвакуацией, голос его звучал спокойно, словно проводилась учебная тревога. Лицо инженера уже давно приобрело обычное выражение и ничем не выдавало волнения.

Где-то глубоко в сознании, за пределами мыслей, билась крылышками хрупкая надежда, плотно опутанная паутиной сомнений, слабый полумертвый мотылек, прибить которого не поднималась рука: может, среди многих голосов снизу отзовется тот самый, единственный, и снимет со всех невыносимую тяжесть. Наверх Стшалка уже не может подать весть, на слепом стволе 1 только внутренний телефон. Ему ничего не остается, как позвонить в машинное отделение, если кабели еще не -испорчены водой, горноспасатели услышат его.

Она пока не прибывала, стекая по квершлагу 2 на нижний горизонт, постепенно подступая к стволу. Электрики шаг за шагам проходили изоляцию, надеясь привести в движение подъемник. Даже водонепроницаемый прожектор, установленный с такими трудностями, не мог пробить сплошную черноту воды. Клеть стояла. На нее с грохотом обрушивался водопад, сверху, с третьего горизонта, где, возможно, еще ждали люди. Конечно, ждали. И мысли никто не допускал, что ждать уже некому.

Через два часа горноспасателям пришлось смениться, операции не видно было конца, они уходили, почти ничего не сделав, но ни респираторы, ни инструкции не позволяли им задерживаться дольше. Поднимаясь наверх, снимая с себя спасательные аппараты, они превращались в обычных, уставших людей. Несмотря на двухчасовое вынужденное молчание, им теперь было не до разговоров. Утолив жажду, они даже не притрагивались к приготовленной для них еде и пытались хоть на какое-то время уснуть.

Но, закрывая глаза, оказывались на гребне темной воды, она разрушала их неглубокий сон, вынося на границу реальности. Три водолаза, преодолевая напор воды, пытались проникнуть в запасной ствол. Они скорее чувствовали, чем видели друг друга, на ощупь двигаясь в потоке, несущем гибель, связанные веревкой не на жизнь, а на смерть. Один за другим они пробовали подняться наверх по скобам, но для их снаряжения ствол был слишком узок. Бригада за бригадой расходились от копра шахтеры в своих пропыленных, черных спецовках, с горящими лампами в руках, их принимала обычная, ничуть не изменившаяся в этот хмурый день улица.

Сегодня она была им чужой, ничего не зная об их трагедии, встречала их смехом, беззаботным гомоном, звоном трамваев, детскими голосами, шумом автомобильных моторов. Они шли тревожными, притихшими группками, не смешиваясь с толпой, объединенные своей тайной. Сегодня никто не коснулся их, на счастье. Горизонтальная горная выработка, не имеющая выхода на поверхность.

На шахте остались только дирекция и горноспасатели. Гавлик покончил со звонками, ему показалось, что в этих разговорах вместе с голосом из него вытекла вся кровь. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, почти невменяемым от удара, нанесенного ему шахтой.

Он был готов к любым бедам, умел встречать их с поднятой головой, но такого удара стихии не ожидал. Когда-то, будучи совсем мальчишкой, он начинал именно на этой шахте, здесь впервые спустился под землю; ему, ошеломленному, растерявшемуся, шахта казалась невероятно огромной, полной тайн и опасностей. Дома в нижней ящике стола до сих пор хранится несколько окаменевших отпечатков папоротника и блестящих кусочков угля, сколько раз, натыкаясь на них, собирался выбросить, да рука так и не поднялась.

Потом он работал на других шахтах, но своему назначению сюда был рад; каждому приятно вернуться начальником в те места, где когда-то был на побегушках. Шахта разочаровала, она показалась маленькой, бедной, плохо оснащенной. И все-таки Гавлик любил ее, хотел подтянуть, оборудовать, заставить работать, хотел, чтобы она распахнула недра, как своему.

И на тебе — такой сюрприз.

Журнал Чехия Панорама №1(77) / январь-март by tiskárna DTS - Issuu

Огромные молящие глаза на комично маленьком лице Йожина. Разрешите мне спуститься. Гавлик отрицательно покачал головой. Должен я, и все. Это проще всего сказать. Думаешь, я сижу не дергаюсь? Да я б сейчас сам спустился и черпал бы воду прямо руками. Но закон у нас здесь, парень, железный. И по закону вниз тебе никак не попасть.

Я обязательно найду, ведь это же моя бригада. Директор горько усмехнулся.

Турнуть бы его отсюда, этот страдальческий взгляд и во сне мне покою не даст. Теперь чего только не приснится! Как будто я виноват, что у Лишчара желчный пузырь прихватило и он поднялся наверх, к врачу, в самый неподходящий момент — за час до катастрофы. Сейчас-то он тоже рвется вниз, весь скрюченный, напичканный таблетками, после укола вералгина в задницу; приспичило ему вниз, нет чтоб сидеть там, когда нужно! Из-за его дурацких камней давно пора их удалить, трус!

Впрочем, беду бы он вряд ли отвел, разве что предупредил бы вовремя об опасности — это его прямая обязанность. Безотчетная ярость, с Которой он было набросился на Лишчара, сменилась вдруг снисходительным сочувствием к пожелтевшему, убитому происшедшим инспектору. Йожка поднял на него глаза, полные слез. Директор закрыл лицо руками, потер щеки и громко выдохнул. Вдруг он в ужасе замер, перед глазами возникла Одра, м её темные, маслянистые воды неторопливо омывали шахту.

Из книги «Динарская бабочка

Может, это река? Ведь старая выработка дальше, в стороне. Главный пожал плечами. Прислушался к голосам из шахты. Мы попытались подняться по стволу с самоспасателем СК Я дал отбой, у одного из наших респиратор поврежден, узко очень.

Мы его эвакуировали в безопасное место. И аппараты для пострадавших все равно не протащить. И найдите машиниста подъема Германа!

Дно мы летом щупали, в журнале есть запись. И геологоразведка проводилась особенно тщательно.

Он не высказал того, что напрашивалось само собой. Он был решительно против разработки пласта между третьим и четвертым горизонтами, ни за что с этим решением не соглашался. Даже в оккупацию, во время повального грабежа, никто не притронулся к целику! Испытывает ли он теперь злорадство? Хотя что на него наговаривать, на самом деле он вовсе не из тех, кто тормозит дело, да и не время счеты сводить.

• знакомства номер телефона Теплице
• познакомлюсь для разовых встреч Пльзень с женщиной
• свингерские знакомства Кладно
• знакомства Опава для подростков
• знакомства с девушками в Злин